Мое первое знакомство с фигурным катанием оказалось на редкость кратковременным и унизительным. В шестилетнем примерно возрасте родители – профессиональные тренеры по плаванию – привели меня на просмотр в секцию фигурного катания ЦСКА и оставили одну в зале стадиончика на Песчаной улице, где на полу лежали потертые, набитые свалявшейся ватой маты и стояло гимнастическое бревно. Почему-то нас, таких же, как я, малышей, загнали туда и заставили по очереди карабкаться на снаряд – с заданием самостоятельно пройти по всей длине деревянного бруса.
Мне это показалось настолько невыполнимо-жутким, что я тут же отпросилась в туалет, расположенный за стеклянной дверью в торце зала. Эпизод почему-то навсегда врезался в память: грязное стекло, небрежно замазанное некогда белой краской, в которой кто-то еще до меня проковырял «подсматривательную» дырочку, и отчаянная решимость отсидеться за дверью до тех пор, пока экзекуция на бревне не будет закончена.
Извлекали меня из этого убежища силком и в итоге выгнали с позором. За трусость.
И кто бы тогда мог предположить, что много лет спустя фигурное катание станет для меня именно тем видом спорта, в интерьере которого яначну свою журналистскую карьеру и пройду абсолютно все этапы профессионального становления…
Задумывая написать эту книгу, я прекрасно понимала, что она будет не только о фигурном катании. Но во многом – о работе журналиста, волею судьбы оказавшегося свидетелем феерического триумфа, смертельных трагедий, жесточайших драм и самых разнообразных человеческих проблем нескольких поколений спортсменов и тренеров одного из самых любопытных и психологически сложных видов спорта.
Впрочем, отправляясь в 1991-м в Киев на последний в истории СССР чемпионат страны по фигурному катанию, я совершенно об этом не задумывалась. В моем творческом багаже на тот момент было шапочное – еще спортивных времен – знакомство с полудюжиной известных фигуристов своего поколения, интервью с трехкратной олимпийской чемпионкой Ириной Родниной, случайно сделанное еще во времена работы в «Советском спорте», умение отличать аксель от всех остальных прыжков и по-театральному роскошная ссора с выдающимся тренером – Татьяной Тарасовой…
Конфликт произошел на ровном месте и получился на редкость дурацким. Общаться с Тарасовой по телефону мне приходилось, когда мы еще не были лично знакомы. В конце 80-х, после победы на Играх-1988 в Калгари Натальи Бестемьяновой и Андрея Букина, тренер ушла из любительского спорта, создала профессиональный театр «Все звезды» и уехала с ним на гастроли в США. А в 1990-м случилось ЧП: несколько спортсменов тарасовской труппы решили остаться в Америке, сбежав из отеля в последнюю ночь перед отъездом. Естественно, руководство «Советского спорта» тут же затребовало подробности, перепоручив мне – то ли стажеру, то ли творчески никчемной редакционной достопримечательности с ярким спортивным прошлым – позвонить Тарасовой домой.
Разговор получился вполне милым, что незамедлительно вселило в меня уверенность, что общаться с великими и брать у них интервью – плевое дело.
Некоторое время спустя, дождавшись очередного приезда Тарасовой в Москву, я безо всяких редакционных заданий нахально напросилась к ней в гости в генеральский дом у станции метро «Сокол», лелея надежду самостоятельно сделать большой материал и таким образом обратить на себя внимание явно недооценивающих мои способности коллег.
Хозяйка выглядела царственной и слегка утомленной. Усадила меня за массивный, красного дерева стол в гостиной, сверкающей хрусталем и мебельной полировкой, села напротив, бросив мимолетный взгляд на диктофон. Время пошло.
– Вам не скучно заниматься тем, что вы сейчас делаете? – с места в карьер начала я. – Ведь по сравнению с большим спортом ваш театр – это какая-то второсортная самодеятельность вышедших в тираж звезд…
Тарасова даже не показала вида, что возмущена или ошарашена моим хамством. Она лишь подняла на меня тяжелый взгляд:
– Вы видели хоть один наш спектакль?
– Пока нет, но…
Собеседница медленно поднялась со стула, вытянула унизанную кольцами и браслетами руку по направлению к входной двери и, не меняясь в лице, хорошо поставленным голосом произнесла:
С пятого этажа (о том, чтобы дожидаться лифта на тарасовской площадке, не могло быть и речи) я скатилась стремительно. Короткое словечко преследовало меня в ночных кошмарах и на редакционных дежурствах. Я утешала себя лишь тем, что больше никогда и ни за что не подойду к Тарасовой на пушечный выстрел. Благо в большом спорте она, на мое счастье, больше не появится. Но я ошиблась. Три года спустя мы столкнулись на трибуне московских «Сокольников».
Я не узнала тренера. Тарасова похудела килограммов на тридцать, поменяла макияж, стиль одежды. Некие смутно-тревожные ассоциации вызывала лишь манера держаться.
Чайковская вытаращилась на меня в недоумении:
– Ну ты даешь! Это же Таня Тарасова…
Стыд, надежно загнанный за три года в самые закоулки подсознания, накрыл меня омерзительно липкой волной. Выскочив на лестницу, я, как воришка, стала пробираться в направлении выхода на улицу, с каждым шагом все отчетливее понимая, что это не решение проблемы. Может быть – шанс.
Именно в этот момент из противоположной двери холла появилась Тарасова и, не глядя по сторонам, направилась в сторону раздевалок.
Я решительно двинулась следом:
– Татьяна Анатольевна!
Ответный взгляд тренера был выжидательным. Она остановилась, не произнеся ни слова.
– Вы помните наше неудачное интервью три года назад?
– У меня к вам большая просьба. Дайте мне вторую попытку.
Повисла пауза. Тарасова продолжала меня разглядывать, как лягушка – мелкого жука, не выдавая эмоций. Наконец произнесла:
– Приезжайте завтра к десяти утра в Лужники на каток «Кристалл». Я там репетирую. С театром.
Несколько дней спустя, непроизвольно дрожа всеми частями тела, я привезла в дом на «Соколе» готовое интервью. Читать его Тарасова отказалась – куда-то задевала очки, поэтому отдала текст мужу – выдающемуся пианисту Владимиру Крайневу. Спустя несколько минут, которые показались мне вечностью, из кабинета раздался гомерический хохот.
– Таня, это гениально! Эта девочка вытащила наружу всю твою суть. Чего стоит одна последняя фраза! «Это же здорово – когда человек может пить, курить и при этом работать как лошадь!» Будете чай, Лена?
В этот момент я отчетливо поняла, что чувствует человек, которого на эшафоте вынимают из рук палача.
В этой книге не будет жесткой хронологии. Будут фигуры. Трагические и смешные. Умеющие одерживать выдающиеся победы и создавать вокруг себя не менее выдающиеся скандалы. Отдавшие лучшие годы своей жизни спорту – и заплатившие за это по максимальной цене.
На самом деле мне чудовищно повезло зацепить в спорте последний пласт по-настоящему великих, крепчайшей закваски личностей, для которых второе место в мире означало катастрофу, а расхожее ныне выражение «выиграть серебро» было столь же неприемлемым, как отказ от борьбы из-за болезни или травмы. Наверное, поэтому с самого первого дня работы я и сама подсознательно стремилась соответствовать этому уровню, как бы высокопарно ни звучало это сейчас. Ябезумно благодарна всем своим героям за ту школу жизни и профессии, которую пришлось пройти в их окружении. О них и для них эти воспоминания.
Путь к звездам
В киевском Дворце спорта было пустынно. В вестибюле я увидела наполовину знакомую парочку. Известная мне «половина» называлась Геннадий Карпоносов. С ним – уже после окончания своей спортивной карьеры – мне довелось однажды поехать в греческую Олимпию на какой-то международный спортивный слет. Собственный титул олимпийской чемпионки я всегда имела склонность недооценивать, поэтому Карпоносов, как заочно и его супруга Наталья Линичук, – олимпийские чемпионы Лейк-Плэсида в танцах на льду – мне казались фигурами заоблачно знаменитыми, тем более что Наталья в тe времена вела на телевидении еженедельную программу по аэробике.
В бассейн Елена попала в 3 года, позже начала заниматься у мамы Марии Ивановны - тренера по плаванию. Из воспоминаний Елены Вайцеховской: «Мне было безумно скучно постоянно сидеть в холодной воде бассейна. Я постоянно придумывала какие-то шалости, будоражила всю группу и однажды, когда мама в очередной раз выгнала меня с тренировки, пошла в гимнастический зал - плакать. Там меня и подобрала Валентина Николаевна Дедова - тренер по прыжкам в воду». По меркам вида спорта, прыгать Елена начала поздно, кроме того, считалось, что ей не хватало гибкости и прыгучести. Справляться с трудностями помогали характер и желание во что бы то ни стало доказать родителям и всем окружающим, что она может чего-то добиться. С десятиметровой вышки Елена прыгнула впервые в жизни в 13 лет. В 16 лет у нее уже была самая сложная произвольная программа в мире. В 1974-м стала чемпионкой СССР, бронзовым призером чемпионата Европы. На следующий год заняла 4-е место на чемпионате мира. При этом на Летние Олимпийские игры 1976 года Елена попала почти случайно. Из-за болезни она неудачно выступила на отборочном чемпионате страны, и после долгих дискуссий (и убедительной победы в контрольных соревнованиях над пятью претендентками на единственную свободную вакансию) ее включили в сборную третьим номером. Предполагалось, что для дебютантки успехом будет даже место в восьмерке.
В Монреале Елена Вайцеховская выиграла золотую медаль, став первой советской олимпийской чемпионкой среди женщин. По оценке Сергея Вайцеховского (в то время - главный тренер сборной СССР по плаванию), на соревнованиях проявилось главное качество дочери: умение добиться максимального результата именно тогда, когда все препятствует этому.
Уход из спорта
В 1978 году карьера Елены Вайцеховской вынужденно закончилась: накануне чемпионата мира при неудачном входе в воду спортсменка получила тяжелую травму - разрыв плечевого сустава. Дальнейшие попытки продолжать прыгать были малоуспешными. В 1980 году за месяц до Игр в Москве 22-летняя Елена ушла из спорта. По словам самой Вайцеховской, победив на Олимпийских играх и добившись тем самым максимального спортивного результата, она почти полностью потеряла интерес к прыжкам в воду. Елена окончила Государственный центральный институт физической культуры в Москве, в который поступила еще в 1975 году, сразу после окончания школы. Вайцеховская собиралась продолжать учебу в институте иностранных языков или в крайнем случае - на факультете журналистики МГУ имени М.В. Ломоносова. Отговорил это делать отец, объяснив, что для качественной учебы в таких вузах придется бросить спорт, а для дальнейшей работы, которая наверняка будет связана со спортом, анатомию, физиологию и спортивную медицину желательно знать досконально. После защиты диплома Вайцеховская год работала детским тренером, после чего стало понятно, что эта деятельность не приносит удовольствия и пользы. Елена пробовала работать на телевидении - комментировала соревнования, готовила и вела выпуски новостей. Также ездила с командами переводчиком (кроме английского, выученного в спецшколе, освоила французский и немецкий языки). Вышла замуж, родила троих детей (Елену, Алексея и Алину). Двое младших родились в Мурманске - там четыре года служил муж-офицер). В конце 1988 года семья вернулась в Москву.
Журналистская деятельность
Осенью 1989 года Елена Вайцеховская начала работать штатным корреспондентом газеты «Советский спорт». Первое большое интервью («Я написал секретное письмо») взяла у собственного отца, тренера по плаванию Сергея Вайцеховского. Не раз отмечала, что это задание стало самым сложным из тех, что приходилось выполнять за всю журналистскую жизнь. В 1991 году с группой журналистов ушла из газеты, чтобы создать новое СМИ - «Спорт-Экспресс», где работает по сей день. Карьера в «Спорт-Экспрессе» началась с интервью с Раисой Максимовной Горбачевой, за которое прислали благодарность из Кремля. В 1992 и 1996 годах Вайцеховская признавалась лучшим спортивным журналистом России. В качестве обозревателя газеты работала на пяти Олимпийских играх, множестве чемпионатов мира. Пишет о плавании, фигурном катании, гимнастике, борьбе, штанге, хоккее, лыжных гонках, биатлоне. Ее принцип в журналистике - открывать спорт для болельщиков через выдающихся личностей, раскрывать психологию борьбы и людей.
Считает, что журналистика не может быть объективной, а журналист может быть интересен только своей точкой зрения.
По мнению Вайцеховской, профессия сейчас переживает не лучшие времена: «С развитием интернета и с появлением огромного количества изданий появилось такое количество людей, считающих себя журналистами, что иногда я ловлю себя на мысли, что представляться журналистом уже просто не прилично становится. Уровень профессии, в том числе и ее моральные принципы, упали до такой степени, что люди зачастую готовы абсолютно на все, лишь бы выдать какую-то сенсацию или скандал. И поскольку у таких людей очень высокая активность, то нормальные журналисты, люди со своими принципами, с уважением относящиеся к профессии, на этом фоне теряются».
В 1992 году Е.С.Вайцеховская была введена в Зал спортивной славы плавания в США. Является членом пресс-комиссии Международной федерации плавания (ФИНА) и Международной федерации борьбы (ФИЛА). В 2000 году была награждена Бронзовым орденом ФИЛА как лучший журналист, пишущий о борьбе.
В 2005 году за большой личный вклад в популяризацию физической культуры, спорта и спортивных достижений Елена Вайцеховская была награждена медалью Николая Озерова.
Живет и работает в Москве.
Библиография
- 2006 «Штрафной круг Александра Тихонова».
Автобиографический труд Александра Тихонова, подготовленный при активном участии и помощи известного спортивного журналиста Елены Вайцеховской.
- 2007 «Слезы на льду», издательство «Амфора», Спб, 2007.
Книга о том, как всходили на Олимп прославленные российские фигуристы, и какова была цена победы. Герои: Оксана Грищук и Евгений Платов, Елена Бережная и Антон Сихарулидзе, Екатерина Гордеева и Сергей Гриньков, Татьяна Навка и Роман Костомаров, пара Людмила Белоусова - Олег Протопопов, Евгений Плющенко, Алексей Ягудин, Ирина Слуцкая, Татьяна Тарасова, Елена Чайковская, Тамара Москвина, Ирина Роднина, Алексей Мишин.
- 2008 «Мои Олимпийские игры», издательство «Эксмо», Москва, 2008.
Взгляд на Олимпийские игры изнутри чемпионки Елены Вайцеховской.
- 2011 «Москвины. Лед для двоих», издательство «Амфора», Спб, 2011.
Книга о выдающихся тренерах по фигурному катанию Игоре Борисовиче и Тамаре Николаевне Москвиных. В основе - личные беседы заслуженного мастера спорта, олимпийской чемпионки и обозревателя газеты «Спорт-Экспресс» Елены Вайцеховской с тренерами, их родными, учениками и коллегами.
Елена Сергеевна Вайцеховская
Мое первое знакомство с фигурным катанием оказалось на редкость кратковременным и унизительным. В шестилетнем примерно возрасте родители – профессиональные тренеры по плаванию – привели меня на просмотр в секцию фигурного катания ЦСКА и оставили одну в зале стадиончика на Песчаной улице, где на полу лежали потертые, набитые свалявшейся ватой маты и стояло гимнастическое бревно. Почему-то нас, таких же, как я, малышей, загнали туда и заставили по очереди карабкаться на снаряд – с заданием самостоятельно пройти по всей длине деревянного бруса.
Мне это показалось настолько невыполнимо-жутким, что я тут же отпросилась в туалет, расположенный за стеклянной дверью в торце зала. Эпизод почему-то навсегда врезался в память: грязное стекло, небрежно замазанное некогда белой краской, в которой кто-то еще до меня проковырял «подсматривательную» дырочку, и отчаянная решимость отсидеться за дверью до тех пор, пока экзекуция на бревне не будет закончена.
Извлекали меня из этого убежища силком и в итоге выгнали с позором. За трусость.
И кто бы тогда мог предположить, что много лет спустя фигурное катание станет для меня именно тем видом спорта, в интерьере которого яначну свою журналистскую карьеру и пройду абсолютно все этапы профессионального становления…
Задумывая написать эту книгу, я прекрасно понимала, что она будет не только о фигурном катании. Но во многом – о работе журналиста, волею судьбы оказавшегося свидетелем феерического триумфа, смертельных трагедий, жесточайших драм и самых разнообразных человеческих проблем нескольких поколений спортсменов и тренеров одного из самых любопытных и психологически сложных видов спорта.
Впрочем, отправляясь в 1991-м в Киев на последний в истории СССР чемпионат страны по фигурному катанию, я совершенно об этом не задумывалась. В моем творческом багаже на тот момент было шапочное – еще спортивных времен – знакомство с полудюжиной известных фигуристов своего поколения, интервью с трехкратной олимпийской чемпионкой Ириной Родниной, случайно сделанное еще во времена работы в «Советском спорте», умение отличать аксель от всех остальных прыжков и по-театральному роскошная ссора с выдающимся тренером – Татьяной Тарасовой…
Конфликт произошел на ровном месте и получился на редкость дурацким. Общаться с Тарасовой по телефону мне приходилось, когда мы еще не были лично знакомы. В конце 80-х, после победы на Играх-1988 в Калгари Натальи Бестемьяновой и Андрея Букина, тренер ушла из любительского спорта, создала профессиональный театр «Все звезды» и уехала с ним на гастроли в США. А в 1990-м случилось ЧП: несколько спортсменов тарасовской труппы решили остаться в Америке, сбежав из отеля в последнюю ночь перед отъездом. Естественно, руководство «Советского спорта» тут же затребовало подробности, перепоручив мне – то ли стажеру, то ли творчески никчемной редакционной достопримечательности с ярким спортивным прошлым – позвонить Тарасовой домой.
Разговор получился вполне милым, что незамедлительно вселило в меня уверенность, что общаться с великими и брать у них интервью – плевое дело.
Некоторое время спустя, дождавшись очередного приезда Тарасовой в Москву, я безо всяких редакционных заданий нахально напросилась к ней в гости в генеральский дом у станции метро «Сокол», лелея надежду самостоятельно сделать большой материал и таким образом обратить на себя внимание явно недооценивающих мои способности коллег.
Хозяйка выглядела царственной и слегка утомленной. Усадила меня за массивный, красного дерева стол в гостиной, сверкающей хрусталем и мебельной полировкой, села напротив, бросив мимолетный взгляд на диктофон. Время пошло.
– Вам не скучно заниматься тем, что вы сейчас делаете? – с места в карьер начала я. – Ведь по сравнению с большим спортом ваш театр – это какая-то второсортная самодеятельность вышедших в тираж звезд…
Тарасова даже не показала вида, что возмущена или ошарашена моим хамством. Она лишь подняла на меня тяжелый взгляд:
– Вы видели хоть один наш спектакль?
– Пока нет, но…
Собеседница медленно поднялась со стула, вытянула унизанную кольцами и браслетами руку по направлению к входной двери и, не меняясь в лице, хорошо поставленным голосом произнесла:
С пятого этажа (о том, чтобы дожидаться лифта на тарасовской площадке, не могло быть и речи) я скатилась стремительно. Короткое словечко преследовало меня в ночных кошмарах и на редакционных дежурствах. Я утешала себя лишь тем, что больше никогда и ни за что не подойду к Тарасовой на пушечный выстрел. Благо в большом спорте она, на мое счастье, больше не появится. Но я ошиблась. Три года спустя мы столкнулись на трибуне московских «Сокольников».
Я не узнала тренера. Тарасова похудела килограммов на тридцать, поменяла макияж, стиль одежды. Некие смутно-тревожные ассоциации вызывала лишь манера держаться.
Чайковская вытаращилась на меня в недоумении:
– Ну ты даешь! Это же Таня Тарасова…
Стыд, надежно загнанный за три года в самые закоулки подсознания, накрыл меня омерзительно липкой волной. Выскочив на лестницу, я, как воришка, стала пробираться в направлении выхода на улицу, с каждым шагом все отчетливее понимая, что это не решение проблемы. Может быть – шанс.
Именно в этот момент из противоположной двери холла появилась Тарасова и, не глядя по сторонам, направилась в сторону раздевалок.
Я решительно двинулась следом:
– Татьяна Анатольевна!
Ответный взгляд тренера был выжидательным. Она остановилась, не произнеся ни слова.
– Вы помните наше неудачное интервью три года назад?
– У меня к вам большая просьба. Дайте мне вторую попытку.
Повисла пауза. Тарасова продолжала меня разглядывать, как лягушка – мелкого жука, не выдавая эмоций. Наконец произнесла:
– Приезжайте завтра к десяти утра в Лужники на каток «Кристалл». Я там репетирую. С театром.
Несколько дней спустя, непроизвольно дрожа всеми частями тела, я привезла в дом на «Соколе» готовое интервью. Читать его Тарасова отказалась – куда-то задевала очки, поэтому отдала текст мужу – выдающемуся пианисту Владимиру Крайневу. Спустя несколько минут, которые показались мне вечностью, из кабинета раздался гомерический хохот.
– Таня, это гениально! Эта девочка вытащила наружу всю твою суть. Чего стоит одна последняя фраза! «Это же здорово – когда человек может пить, курить и при этом работать как лошадь!» Будете чай, Лена?
Страшно себе представить, но я помню, как строился "Олимпийский". Бассейн был еще недостроен инфраструктурно, но там уже вовсю шла подготовка к каким-то соревнованиям - работал секретариат и девчонки чуть не плакали оттого, что здоровенные электрические пишущие машинки "Ятрань" (в обиходе у всех, кому довелось на них работать, - "Я - дрянь!") с громыханием скакали по полированным столам при каждой попытке что-то напечатать. Я вызвалась решить проблему, благо во всех подтрибунных коридорах "Олимпийского" шла укладка тартана - мягкого, пружинящего покрытия иностранного вида, цвета и названия. Помню, шла по коридору, в котором иностранные рабочие с утра до ночи резали этот самый тартан, и вдруг увидела на полу абсолютно пустынного помещения электродрель и возле нее - коробку со всевозможными сверлами.
Что такое по тем временам был классный инструмент, я, наверное, сейчас даже объяснить не сумею. Импортная дрель - это было то самое, за что любой мужик с руками не из задницы не задумываясь продал бы душу черту, а заодно маму, папу и отечество. И собственные принципы впридачу. Не спрашивайте про "купить". Купить в советской стране импортный инструмент нельзя было в принципе. Ни по блату - никак. Его просто не было.
И тут эта дрель.
В коридоре.
В котором по какому-то стечению обстоятельств не было ни одного человека. От слова "совсем".
Я шла мимо, буравя эту дрель глазами и думала: "Спереть. Спереть немедленно, убежать и не возвращаться. Если поймают - не отдавать. Ни-за-что!!!"
Завернув за угол и пройдя еще пару метров я окончательно поняла, что дура. В том плане, что дрель нужно было брать, а не разглядывать. Сейчас стыдно, а тогда я реально развернулась и пошла назад. Миновав угол, замерла: дрели в коридоре УЖЕ НЕ БЫЛО. Вместо нее был человек (кажется, итальянский), который стоял посередь коридора, чесал репу и неотрывно смотрел на то место, где две секунды назад лежал инструмент...
Воровали в том "Олимпийском" все. Даже импортные шпингалеты в сортирах. Как его при этом достроили, до сих пор не понимаю. А сейчас ломают. Реконструируют - так правильнее. Последнее мероприятие - чемпионат России по плаванию. С кучей бомонда. С почти что побитым сегодня мировым рекордом в мужском брассе. С последующей комплектацией команды на чемпионат мира в городе с ужасным корейским названием, куда я до сих пор не решила, ехать, или нет. Ехать надо, потому как ЧМ - предолимпийский. Последний перед той самой Олимпиадой, где у России может образоваться в плавании золотая медаль. Первая с... Страшно сказать, с каких лет.
К вопросам в прошлом посте, чем я собираюсь до этого заниматься. С точки зрения соревнований можно сказать, что ничем. Но есть некоторое количество интересных для меня и одновременно сложных собеседников. Сложность в том, что не хайповые они совершенно. Но раз взялась, старалась выжать из бесед максимум. На одно из этих интервью вообще чертову уйму времени убила. Сегодня закончила. Искренне меня в нем повеселил вот этот абзац:
"Женское фигурное катание сейчас находится в такой стадии, где во главе угла стоят четверные прыжки и вращения. Я называю это цирк дю Солей. И совершенно не важно, нравится это кому-то, или нет, поскольку влиять на этот процесс или как-то его контролировать невозможно. Он идет не от вас, не от меня, и даже не от вашего русского тренера, чью фамилию я не могу выговорить. А значит, всем нам остается просто наблюдать и смотреть, куда же женское катание все-таки со временем вырулит".
Остальные интервью пока по разным причинам отложенные, но тоже прикольные куски есть. Например:
"...Старые мячи были кожаными, мы их мазали бесцветным гуталином, чтобы они не намокали. У вратаря это вообще частью ежедневной работы было: сидишь и до бесконечности втираешь этот гуталин в кожу, чтобы мяч перестал быть скользким. Но они все равно намокали. И вот когда этот намокший мяч попадает тебе в голову, ощущение такое, словно он обволакивает все лицо до самых ушей, а потом отскакивает обратно вместе с кожей.
- И чем потом снимать стресс?
- Известно, чем. ..
И опять фигурное:
"...- Иногда думаю о том, что не так давно считалось нереальным сделать в одной программе все четверные прыжки, кроме акселя, но Чен ведь это сделал? Если парни начнут прыгать аксель, это почти то же самое, что пятерной тулуп или сальхов. А значит, и эти прыжки не за горами. С другой стороны, наш вид спорта не должен становиться гладиаторским боем, где поверженный разбивается насмерть. Ведь как бы то ни было, организаторы любых соревнований предпочтут видеть, как катается Ханю, а не как он убивается о четверной аксель..."
Это я к тому, что, хоть и бездельничаю, если с февралем-мартом сравнивать, но работаю. Послезавтра вот на Круглое в очередной раз поеду.
А в "Олимпийский" приходите. Три дня там еще плавательная вакханалия...
Советская спортсменка по прыжкам в воду, заслуженный мастер спорта СССР, олимпийская чемпионка, российский журналист.
Елена Вайцеховская. Биография
Елена Вайцеховская родилась 1 марта 1958 года во Львове. Отец Елены, Вайцеховский Сергей Михайлович , мастер спорта по современному пятиборью. Мать, Мария Ивановна , мастер спорта по плаванию. У Елены есть брат Алексей и сестра Алина.
Плавать Елена начала уже в три года. Потом, поскольку ее не с кем было оставлять дома, ее стала тренировать мама Мария Ивановна .
Елена Вайцеховская вспоминает: « Мне было безумно скучно постоянно сидеть в холодной воде бассейна. Я постоянно придумывала какие-то шалости, будоражила всю группу и однажды, когда мама в очередной раз выгнала меня с тренировки, пошла в гимнастический зал - плакать. Там меня и подобрала Валентина Николаевна Дедова - тренер по прыжкам в воду» .
Прыгать Елена начала очень поздно по меркам этого вида спорта. Более того, с общепринятой точки зрения, ей не хватало гибкости, прыгучести. Плюсом был лишь характер и желание во что бы то ни стало доказать родителям и всем окружающим, что она может чего-то добиться. Хотя даже ее тренеров Дедова повторяла: « Из тебя никогда не будет толку - слишком многое, кроме спорта, интересует тебя в жизни» .
С десятиметровой вышки Елена Вайцеховская прыгнула впервые в жизни в 13 лет. А уже в 16 обладала самой сложной произвольной программой в мире. В 1974-м стала чемпионкой СССР, бронзовым призером чемпионата Европы. На следующий год заняла 4-е место на чемпионате мира.
В состав олимпийской команды 1976 года Елена попала почти случайно. Из-за болезни неудачно выступила в отборочном чемпионате страны и после долгих дискуссий (и убедительной победы в контрольных соревнованиях над пятью претендентками на единственную свободную вакансию) ее включили в сборную третьим номером, заметив при этом, что для дебютантки будет успехом даже место в восьмерке.
В 1978 году карьера Елены Вайцеховской практически оборвалась: накануне чемпионата мира спортсменка получила тяжелую травму при неудачном входе в воду - разрыв плечевого сустава. Дальнейшие попытки продолжать прыгать были малоуспешными. И в 1980 году за месяц до Игр в Москве Елена ушла из спорта.
Уход из спорта не стал трагедией, как это нередко бывает. Сама себе спортсменка признавалась в том, что, победив на Олимпийских играх, добившись тем самым максимального спортивного результата, она почти полностью потеряла интерес к прыжкам в воду.
После этого Елена Вайцеховская окончила Государственный центральный институт физической культуры в Москве. После защиты диплома Вайцеховская год работала детским тренером.
Елена Вайцеховская пробовала себя и на телевидении: комментировала соревнования, готовила и вела выпуски новостей. Ездила с командами переводчиком (кроме английского, выученного в спецшколе, освоила французский и немецкий языки).
Вышла замуж, родила троих детей (Елену, Алексея и Алину). Двое младших родились в Мурманске - там четыре года служил муж-офицер). В конце 1988 года семья вернулась в Москву. И осенью 1989-го, на следующий день после того, как младшая дочь пошла в детский сад, Елена начала работать штатным корреспондентом газеты «Советский спорт».
В 1991 году Елена ушла из газеты «Советский спорт» с группой журналистов, чтобы создать новое профессиональное спортивное издание - «Спорт-экспресс», где работает по сей день.
В 1992 и 1996 годах Елена Вайцеховская признавалась лучшим спортивным журналистом России. В качестве обозревателя газеты работала на пяти Олимпийских играх, множестве чемпионатов мира.
Пишет о плавании, фигурном катании, гимнастике, борьбе, штанге, хоккее, лыжах.
«Для меня на самом деле нет большой разницы, в каком виде спорта работать, - сказала Вайцеховская однажды. - Мой уже 12-летний опыт работы журналистом говорит о том, что самое простое - выучить правила и имена. Гораздо сложнее понять внутренние законы спорта. Психологию победы и поражения, глубину трагедий и силу ликования».
Ее жизненное кредо полностью совпадает с девизом отца: «В жизни всегда больше сдавшихся, чем проигравших». Кредо журналиста - в любой ситуации всегда ставить интересы спортсмена выше собственных. Даже если это мешает работе. Живет и работает в Москве.
В 1992 году Е.С. Вайцеховская была введена в Зал спортивной славы плавания в США. Она является членом пресс-комиссии Международной федерации плавания (ФИНА) и Международной федерации борьбы (ФИЛА). В 2000 году была награждена Бронзовым орденом ФИЛА как лучший журналист, пишущий о борьбе.
Осенью 2014 года Елена Вайцеховская стала тренером российской сборной, выступающей на телешоу «Большие гонки », которое транслируется в эфире Первого канала.
